За долгое время нашего общения я перестала ассоциировать Порфия к тем наборам мужских качеств, к которым отсылал его облик. Сначала, я стала видеть перед собой просто алгоритм, а потом сквозь этот алгоритм - тех бесчисленных и канувших в небытие людей, из которых он был слеплен. Вся наивность человеческой хитрости, бравады и коварства была видна мне так отчетливо и ясно, что хотелось плакать