Именно потому, что форма столь же существенна для сущности, как сущность для себя самой, сущность следует понимать и выражать- не просто как сущность, т.е. как непосредственную субстанцию или как чистое самосозерцание божественного, но в такой же мере и как форму и во всем богатстве ее развернутой формы; лишь благодаря этому сущность понимается и выражается как то, что действительно.